Сезон охоты на блондинок - Страница 16

– Обронили?

Алекс сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Черт побери, скорее замерзнет ад, чем она расплачется перед этим человеком.

– Не обронила. Бросила, – язвительно ответила Алекс, забирая кольцо. Выдвинув ящик стола, она сунула туда бриллиант и с грохотом задвинула ящик. – Я была бы вам очень признательна, если бы вы ушли. Повторяю, сейчас у меня не то настроение.

– Поссорились со своим дружком? – Уэлч выпрямился, скрестил руки на груди и посмотрел на Алекс так, словно она была насекомым, насаженным на булавку.

– Мой жених позвонил и сказал, что вчера вечером женился на другой. – Ее голос звучал вызывающе. Алекс сама не знала, почему разоткровенничалась с этим человеком. Это было не его дело; тем более что он не относился к числу ее поклонников. Да и не было у нее привычки делиться бедами с чужими людьми. Но в последние недели на Алекс свалилось столько, что сейчас она просто не владела собой. Она потеряла равновесие, как канатоходец, и хваталась за воздух.

– Бедная малышка, – В голосе Уэлча прозвучало сочувствие.

Алекс выпрямилась и смерила его взглядом. Что этот тип себе позволяет?

– Послушайте, вы не могли бы уйти?

– Но сидеть и отвечать глазами вы можете, не так ли?

– Я не собираюсь… – Алекс осеклась.

Уэлч смотрел на нее критически. Его прищуренные глаза окружала сеть тонких морщинок, губы сжались в ниточку. На коротко остриженных черных волосах поблескивали капли. Кожа была очень загорелой – видимо, он много времени проводил на открытом воздухе, щеки и подбородок покрывала отросшая за день щетина. Его громоздкая фигура занимала слишком много места в пространстве, и комната казалась значительно меньше, чем была. Алекс инстинктивно отметила его вызывающую мужественность, но отогнала от себя эту мысль. Как гласит поговорка, красота проходит, а бородавки остаются.

– Как вы здесь оказались? Неужели вам не пришло в голову, что нужно постучаться? Или здесь принято вторгаться в чужие дома без приглашения? – продолжила она, пытаясь пробить стену его хладнокровия.

– Меня впустила Инес. Кроме того, я стучал. Валяйте, поплачьте, если хочется. Я могу подождать.

Этот мерзкий человек смотрел на нее так, словно ждал, что она и впрямь расплачется у него на глазах. Она вздернула подбородок и вновь сделала глубокий вдох. Пока удавалось держаться.

– Ладно, мистер Уэлч, раз уж вам не хватает такта, чтобы уйти, когда вас просят, давайте как можно скорее покончим с этим делом. Зачем вы пришли?

Взгляд Уэлча был более пристальным, чем ей хотелось. Алекс знала, что ее веки покраснели, а глаза все еще полны слез. Лицо ее казалось беззащитным, как и она сама. В сущности, так оно и было. Пусть на недолгое время, но Александра Хейвуд оказалась совершенно беззащитной перед непрекращающимися ударами судьбы.

– Поверьте мне, если жених сообщил вам такую новость по телефону, этот малый последний трус и не стоит того, чтобы о нем плакать!

– Я не собираюсь обсуждать с вами мою личную жизнь. Ничего этого не было бы, если бы вы не вломились сюда и не застали меня врасплох. – Слезы вновь подступили к глазам, и Алекс боялась, что Уэлч это заметил. Она никогда не плакала, и гордилась этим. Еще в детстве, проведенном на попечении равнодушных нянек, а потом в сменявших друг друга строгих закрытых школах, она поняла, что слезами горю не поможешь. Только глаза покраснеют и нос распухнет. Тем более что отец ненавидел женские слезы. Он развелся с двумя женами только потому, что те вечно хныкали, когда им что-то не нравилось.

При мысли об отце вновь вернулась боль. Она никогда не плакала, но по нему пролила реки слез.

– Меня не интересует ваша личная жизнь, мисс Хейвуд. Все, что меня интересует, это ферма Уистлдаун.

Алекс грозно нахмурилась. От взгляда снизу вверх у нее болела шея, но встать было страшно: вдруг ноги не выдержат? Ей было необходимо остаться в одиночестве, чтобы залатать новую дыру в сердце. Если она умрет, то умрет достойно, не показав виду, что потерпела сокрушительное поражение. Она будет высоко держать голову, пока не станет легче или не придет конец света, неважно, что будет первым. Лично она поставила бы на конец света.

– Если вы хотите уговорить меня изменить мнение, то можете не трудиться, – бросила она. – Сказанное остается в силе.

Уэлч посмотрел ей в глаза. Его челюсть напряглась, взгляд стал жестким и упорным.

– Боюсь, что нет, принцесса. У меня есть контракт.

Алекс издала нервный смешок:

– Мистер Уэлч, это становится скучным. Вы уволены. Неужели не понятно?

– Об этом и речь. Вы не можете меня уволить. Повторяю, у меня есть контракт. Тот самый документ, который регулирует отношения между тем, кто увольняет, и тем, кого увольняют. Вы не можете уведомить меня за тридцать дней, приказать мне продать лошадей, а потом вышвырнуть. – В его голосе слышалось ликование: – Не выйдет!

Алекс уставилась на него, стиснула зубы и мысленно сосчитала до десяти.

– Уходите, – медленно и отчетливо произнесла она.

– Вы слышите, что вам говорят, или нет? – Его тон был резким и не терпящим возражений, взгляд – твердым и немигающим. – Контракт позволяет мне управлять фермой Уистлдаун так, как я считаю нужным, и действителен до декабря следующего года. В частности, это означает, что никакой продажи лошадей с молотка не будет!

Почему этот человек не уходит и смотрит на нее таким взглядом, словно получил четыре туза в покере? Необходимо успокоиться и объяснить ситуацию так, чтобы он понял. Может быть, после этого он оставит ее в покое.